Говорить о семье и отце — благородная миссия, с такого утверждения беседу начинает доцент ЛУ, преподаватель, историк культуры Андрейс Мурниекс. Удивительно рано — в 18 лет, без опыта, но с молодецким максимализмом, он стал приемным отцом двухлетнего талантливого мальчика. Андрис Нельсонс стал не только старшим сыном в жизни Андрея, но и всемирно известным дирижером. Накопленные знания поясняют Андрею, какое огромное влияние имеет на ребенка обучение пению. Однако насколько большим стремлением и успехом отмечен путь приемного сына, настолько суровый и болезненный удар для семьи Андрея пришелся на среднего сына. Гита и Андарс Игнаци разговаривают с Андреем Мурниексом.
С чего началось ваше увлечение музыкой и культурой?
Мне предстояло решить, изучать ли мне филологию, историю или поступать в музыкальную академию, которая в то время была консерваторией. Музыка оказалась самым сильным двигателем и всегда играла очень важную роль в моей жизни. Я считаю, что музыка может достигать людей более прямо, глубже и более эмоционально. Для меня музыка также оказалась одним из мотивов, связавших мою семейную жизнь и выбор спутника жизни. Ирена Нельсоне в нашей совместной жизни тоже занималась музыкальными проектами, к примеру, она руководила ансамблем старинной музыки «Canto». Я пел в нем какое-то время, и когда приемный сын Андрис Нельсон подрос, он тоже какое-то время руководил этим коллективом перед уходом в большой свет. Однако я также вернулся к своим первоначальным интересам в области теории и истории культуры. Культурология и, вообще, педагогика — мой «конек». Сфера культуры дала мне более общий взгляд на вещи, потому что культура — это не только искусство. Это также вопрос мировых верований и религий, человеческой антропологии. Мне это всегда казалось интересным.
Ваши интересы сформировались благодаря окружению или вы с ними родились, унаследовали?
Наследственность — сложный для изучения фактор. Моя мама пела, но она была простым человеком, работала библиотекарем. В этом я вижу интерес к книгам. Отец был плотником, учителем риторики и журналистом в довоенной Латвии. Затем он был репрессирован в Сибирь на 14 лет до смерти Сталина. Вернувшись домой, он познакомился с мамой и работал в опере плотником и рабочим сцены. В детстве я ходил туда и слушал оперу. Туда же я водил своего приемного сына. Здесь также заметно влияние окружающей среды, которое по правде огромно на ребенка в раннем возрасте.
Отец, на мой взгляд, должен указать направление. Важнейшими направлениями в жизни являются семья, работа на благо общества, труд, идеалы и ценности. Моему отцу удалось пробудить во мне интерес к этим вещам.
У вас была возможность прочувствовать разные грани жизни отца, трое ваших детей очень разные. Как вы приноровлялись к их отличиям?
Первый вызов был, когда я женился и начал воспитывать приемного сына с двухлетнего возраста. Мне было восемнадцать, а для такого молодого человека это действительно может стать большим испытанием. Я очень старался. У меня была энергия и большой интерес, чтобы насладиться всем этим. Главное было разговаривать и петь с ним. Андрису было всего два с половиной года, когда я научил его петь двухголосную песню «Вот, роза цветет». Это были первые нотки, но с них все и началось. Ему такие «муки» пошли на пользу или в какой-то мере определили его образ жизни (смеется). Поэтому хочу дать совет всем родителям. Ранний этап от полугода до двух с половиной лет очень важен. Это период, из которого ребенок ничего не помнит, но именно родители могут запустить программы, которые определят всю его жизнь.
Прежде всего, это создание музыки. Работая с хорами, я заметил, что все больше и больше приходит людей, которые вообще не держат мелодию. Это так называемые гроулеры. Я всегда пытался понять, откуда это пошло, ведь в школе хоть чему-то учили. Читая книги, я пришел к выводу, что проблема возникает в первые два года жизни ребенка. В это время ребенок должен слышать голос живого человека, и неважно, умеет ли человек петь или он это делает криво. Главное, чтобы он вообще пел ребенку, потому что от этого зависит, проявится ли данная музыкальность. Телевидение или радио не в счет — это пустая трата времени, важен голос. Также услышанный голос дедушки или бабушки определит, что ребенок в будущем не окажется среди тех гроулеров. Если данный период упущен, то работать с сорокалетним человеком крайне сложно. Опыт показывает, что можно заниматься месяцами и при этом не уметь держать мелодию.
«Во-вторых, я читал исследования о важности количества слов, услышанных ребенком от родителей и окружающих в первые два с половиной года жизни. Кажется, если будет звучать до 1500 слов в день, ребенок, скорее всего, станет рабочим, дворником; если будет 2000 слов в день, то есть надежда стать учителем или клерком. Если услышанное превышает 2500 слов, то есть надежда стать ученым, композитором, писателем. Разговаривать с ребенком в этом возрасте важно, хотя это может показаться бесполезным. Однако тем самым закладывается языковая программа. Кажется большой тайной, как человек учится говорить».
— Андрейс Мурниекс
У моего среднего сына были проблемы в подростковом возрасте. Это были, в основном, проблемы с алкоголем. Они привели к удару и травмам с необратимыми последствиями. Одно полушарие и половина его тела были парализованы в результате несчастного случая. Он стал инвалидом. На данный момент сын тренируется, развивается, работает над собой и потихоньку со всей нашей помощью восстанавливает многие способности и не теряет оптимизма. Хотя ему уже 39 лет, но прогресс происходит маленькими шажками.
После случившегося что происходило в сердце папы?
Мне кажется, результат был предсказуем. Было ощущение, что то, как он жил, не могло продолжаться долго и что-то должно было случиться. Похоже, именно тот случай его остановил. Нам родителям врачи ничего не обещали в течение двух недель, пока сын был в коме. Нам не давали никакой надежды. Конечно, когда случилось чудо, и он начал понемногу поправляться, врачи обрадовались. Самое сложное во всем этом было то, что мы как родители понимали — врачи не могут дать надежды на хороший исход. Как будто в любой момент мы были готовы потерять нашего сына. Это был огромный вызов, который сплотил нас как семью. По-моему, несчастья всегда это делают. В такие моменты роль отца сильно возрастает. Я понял, что все, что я упустил со своим средним сыном в юности, теперь должно быть восстановлено. Я виню себя во всем, что произошло.
Если детей трое, какому из них следует уделить больше всего внимания?
В любом случае, вы будете доверять старшему, потому что он старший. Он часто может слышать призыв позаботиться о других и получить от этого некоторое удовлетворение. С другой стороны, вы всегда будете баловать младшего, потому что он последний. Часто средний ребенок может стать проблемным ребенком. Именно ему нужно уделять больше всего внимания, ведь он никогда не получает столько материнской любви и внимания, как младший, и того чувства ответственности, которое возложено на старшего. Тогда я этого не знал. Я понял только тогда, когда получил этот удар в своей жизни.
Как, по-вашему, правильно распределяется внимание между детьми?
Мне казалось, что если я усердно поработаю над старшим сыном, то остальные пойдут по его стопам. Оказывается, это не так. Каждый ребенок абсолютно уникален, и родители должны чувствовать именно то, что ему нужно. Совершается много больших и малых ошибок. Мы учили играть на кларнете, а надо было дать барабаны. В свою очередь младший сын, который был спокоен, получил барабаны. А должно было быть наоборот. Родители могут поначалу этого не осознавать. Необходимо было позволить среднему сыну больше выражать себя и найти круг интересов, в которых он мог бы найти удовлетворение. Нужно было уделить больше внимания. Может казаться — ты намучился со старшим ребенком, и об остальных детях уже все известно. Однако расслабляться нельзя ни на минуту.
Что делает отца-мужчину уникальным?
Его выделяет авторитет и что он человек, на которого можно положиться. Этого очень не хватает современным мужчинам. На мой взгляд, это культивируемая черта характера, не зависящая от темперамента. Авторитет надо заслужить, его нельзя захватить силой. Мой отец, например, завоевывал авторитет, даже не повышая голоса. Для меня это всегда оставалось таким недостижимым идеалом. Я не смог этого добиться в своей жизни, а он никогда не кричал, не ругал и не наказывал меня. Он был рядом при своих интересах. Отец всегда умел всех успокоить, если возникали какие-то проблемы. После этого все могли спокойно лечь спать. Помню лишь один случай, как мой отец соглашался на что-то. Это был уникальный опыт. И в моем понимании, это был авторитет, который он заслужил.
Мы знаем, что маму всегда можно разжалобить, и она всегда прощает, а отец подобен арбитру. В Самом Боге мы видим обе эти вещи. У Рембрандта есть прекрасная картина «Возвращение блудного сына». В ней отец обнимает сына, а если присмотреться, то увидим, что руки отца отличаются. Одна нежная, а другая, левая, более грубая. Это можно воспринять, что Бог в любви к нам проявляет и нежность матери и силу отца.
Этот мужской элемент силы и безопасности подвержен колебаниям, предлагаемым современной метамодернистской культурой. Больше всего страдает мужчина. Его заставляют меняться, а не быть стабильным, он лишен инструментов стабильности. Мужчина больше не может быть физически грубым. В постмодернистской и либеральной культуре мужественность принижается даже после того, как моему приемному сыну однажды сделали выговор в интервью — он что, хочет унизить женщин своим ответом? Но он только сказал, что Бетховен требует такой мужественности в интерпретации. Его спросили, хотите ли вы исключить женщин. Но как иначе выразить то, что характерно для мужчины еще со времен каменного века? Мужчина же был охотником, добытчиком и был готов к испытаниям. Сегодня не обязательно быть охотником, должны быть иные формы культуры, где он может выразить эти присущие ему качества.
Если такой возможности нет, он будет искать возможность проявить себя в алкоголе, наркотиках, легком поведении, сексе. Тогда он станет этим колеблющимся элементом в культуре, который не приносит никакой пользы и только мешает.
Означает ли это, что больший акцент делается на семью?
Да, я с этим согласен. Однако есть много семей, где есть только один родитель, например мать. При всем уважении к женщине, которая тоже умеет сочетать в себе настоящую мужественность и женственность. Конечно, было бы лучше, если бы в семье был мужчина. Тогда такая модель будет иметь как активный, так и пассивный, а также нежный и сильный элемент. Это два разных измерения, которые гармонично сосуществуют, потому что дополняют друг друга. И это именно то, что мы хотим сбалансировать и сделать равным сегодня. Однако это неестественно, и между этими двумя элементами не будет взаимодействия. Надеюсь, все понимают, что «инь» и «янь» — это не только добро и зло. Постмодернистская культура дает именно такое толкование этому древнему символу, чтобы можно было сказать, что без зла не обойтись, потому что оно дополняет добро. В Китае так не думают! Так думает только современный постмодернистский человек.
Как еще ваш отец раскрыл вашу личность?
Мы жили при советской системе, и он был политически репрессирован. Я не слышал от отца ни одного плохого слова о системе, в которой мы тогда жили. Он подчеркивал положительные моменты — мы живем, работа есть, образование бесплатное. У него не было ненависти к системе, от которой он на самом деле сильно пострадал. С другой стороны, отец постоянно слушал радио «Голос Америки». Информация по радио была дополнительным информационным пространством, которое открыло мне глаза. Он не говорил конкретно, что мы должны слушать и идти на борьбу с советской властью. Я просто много слышал и понял, что все может быть иначе, и не обязательно верить всему, что говорит школа. Это побуждало рассуждать, развивало аналитические способности и критическое мышление. Это показало, что есть еще одно важное измерение вне семьи. Конечно, уже никто не мешает вам воспитывать ребенка так, как вы хотите.
Но информационное поле вокруг него настолько противоречиво и разнообразно, что ориентироваться в нем очень сложно. В то время у меня было две альтернативы, из которых было легче выбрать. Сегодня я могу сравнить человека с осликом Буридо из рассказа эпохи средневековья. Осел стоял между двумя одинаковыми стогами сена и умер от голода, потому что не мог выбрать. Был бы один больше, он бы с него и начал, но… То же самое и с современным человеком, он колеблется не между двумя, а между тысячами стогов сена. Я говорю о мировых верованиях, религиях и идеологиях.
Вот почему мы также сталкиваемся с двумя основными проблемами молодых людей — нерешительностью и проблемой выбора. Трудно выбрать, потому что человек не знает, что подлинное. Получив что-либо, можно потерять что-то другое, поэтому лучше не выбирать и идти в кабак. Иные готовы брать все подряд и есть все подряд, не разбирая. Вот так они и попадают в разные странные движения, группы и пузыри. И там можно спокойно жить, тонуть, не сопоставлять информацию, не думать о том, куда я попал.
Как вы думаете, почему люди сегодня не хотят искать истину?
Во-первых, есть много проблем. Вам говорят, что правды нет вообще. Это отражено в народной поговорке — у каждого своя правда. Каждый живет своей правдой, общей правды нет вообще. Я в этом убедился за последние 20-25 лет — это звучит чуть ли не на каждом школьном выпускном — у каждого своя правда, тогда вперед! Я делаю, как хочу. А как же законы природы? Есть субъективная или личная истина, но есть универсальная, объективная истина, которая существует. Хотя бы в законах природы. Все не является относительным. Эйнштейн не открыл относительность всего мира, наоборот — фундаментальные, неизменные законы природы — mc2, скорость света есть константа. В физическом мире мы видим фундаментальные вещи. Почему бы им не быть в духовном мире? Все не является относительным. Истина существует, только ясно, что ни у кого нет монополии на истину. Мы никогда не узнаем правду целиком и полностью в этой жизни. Также нужно понимать, что мы в пути. Молодежи трудно — если правды нет, то и искать нечего. Во-вторых, весь этот огромный поток информации, эти многочисленные стога сена, где мы запутались перед их разнообразием. У нас нет времени анализировать предложение этих дорог. Поэтому необходимы такие предметы, как философия, этика, история культуры, основы культуры. Они есть, но слишком мало мы в них вкладываем. Конечно, политики и чиновники боятся предложить открыто говорить об этих вещах в школах.
Если считаете содержание полезным, поддержите нас, чтобы наш голос звучал и в будущем: ПОЖЕРТВОВАТЬ
